В марте 2016 года наши коллеги из Банка Идей организовали в Челябинске выездной семинар под названием «Гендерные сексуальные нарушения». Его автором и ведущим был юнгианский аналитик из Москвы – Лев Хегай. Он любезно согласился дать интервью нашему Альманаху по завершении первого дня семинара.  

​

Лев Аркадьевич, иногда Вы производите впечатление человека, немного отстраненно наблюдающего за жизнью…  

​

Позиция наблюдателя нам очень нужна в профессии, ведь для понимания того, что происходит в динамике переноса-контрпереноса нам нужно быть одновременно и включенными в процесс, и пребывать над ним. Наше внимание – распределенное, оно существует на нескольких уровнях. Это навык, который, я думаю, проступает и вне кабинета. Если вы об этом… 

​

Почему Ваши семинары часто посвящены темам насилия, сексуальных перверсий, мазохизма? Это как-то связано с историями или фантазиями Ваших клиентов? Или это, скорее, ваш интерес? 

​

Мы имеем дело лишь с рассказами клиентов о насилии, и какая бы реальность за этим не стояла – это, прежде всего, психическое событие – происходящее в воображении, а значит, это их бессознательное творчество. Если мы ищем, где же душа – основной вопрос психологии – так она именно там. С ней мы и работаем. Душа же не в Персоне, не в попытках производить впечатление – это лишь способ спрятаться. Когда клиент рассказывает о каких-то нелицеприятных вещах, как правило, тайных, которые не предъявишь всем, - это как раз то, что его глубоко волнует. Поэтому насилие, сексуальность и прочее – это жизнь души в гораздо большей степени, чем картинка, которую человек хочет изобразить перед тобой. Я думаю, занимаясь психоанализом, мы создаем основу, которая позволяет клиентам рассказывать нам именно эти вещи. В конце концов, сексуальность, насилие, травмы – это как раз то, чем занимается психоанализ. Если бы наших клиентов волновали просто вопросы эффективности, они бы шли на коучинг. Насилие, сексуальные перверзии – это жизнь души – материал, с которым мы постоянно сталкиваемся, и им приходится интересоваться!  

​

Почему, на Ваш взгляд, в современной культуре эти темы становятся все более актуальны? (Альмодовар «Кожа, в которой я живу», Фон Триер «Антихрист») 

​

Понятно, что фильм про насилие может снять любой режиссер, но талант режиссеров мирового уровня заключается в умение сделать это так, чтобы их творчество отражало дух времени, и было бы ответом или попыткой ответа на вопросы, которые ставит перед собой большая часть человечества.  

​

И какие же это вопросы: почему жизнь стала более жестокой? 

​

Жизнь была жестокой и в прежние времена. И эта жестокость как раз и заставляла мириться с ограничениями, которые навязывал социум. Эти традиционные рамки были, в том числе, и религиозными. А сейчас они как будто отпали, прежние регуляторы больше не действуют – стало больше соблазнов для инфляции. Поэтому, я думаю, самой заряженной темой становится всемогущество – фантазия о всемогуществе. 

​

И к чему может привести такое исчезновение рамок? 

​

Рамки сами по себе являются архетипом и исчезнуть не могут. Они появятся где-то в другом виде, в другом качестве. Но чтобы нащупать эти новые ограничения, нужно дойти до какого-то предела вседозволенности. Донырнуть до дна, чтобы от него оттолкнуться. 

​

И какова перспектива?   

​

Перверсивные явления – те, которые явно отклоняются от нормы – содержат избыток творчества, и для них пока не нашлось подходящей культурной формы. Но потом, когда нормы изменятся и форма найдется, это избыточное творчество будет пристроено. А те люди, которые идут впереди процесса, это чаще всего гении и психически больные. И культура еще не готова к их творчеству. Но к поведению психотиков можно и не относится с точки зрения репрессивной психиатрии. Гуманистическое общество, которое рождалось в XX веке, пыталось найти иные способы общения с теми, кто выбивается из нормы. Поскольку это был век революций и трансформаций, было легче принять фантазию, что такие формы можно отыскать. Так ведь и родилась психотерапия. 

 

Лев Аркадьевич, мы знаем Вас как вдохновителя, организатора и участника Летних юнгианских школ. Можете рассказать об идее создания этого проекта? Что он для Вас значит?  

​

Один из психоаналитиков как-то пошутил: «Чтобы эффективно работать с клиентами, надо хорошо отдыхать. Чтобы хорошо отдыхать – надо хорошо работать». Если говорить о Летних Школах, это, конечно, больше отдых, чем работа. Первая Летняя Школа с выездом на природу случилась ближе к 2000 году – то есть, уже очень давно. За это время мы успели убедиться, что такой способ организации рабочего пространства позволяет удачным образом сочетать первое со вторым, как для участников, так и для ведущих. Преимущество Летней Школы – это совсем другой уровень погружения и взаимодействия. И лучше подальше от Москвы, где все происходит в большой спешке. Поэтому я и поддержал идею ставропольцев – провести Летнюю Школу у себя. Юг у нас ассоциируется с отдыхом. Район Кавказа и Предкавказья сам по себе интересен исторически, много своих местных архетипов, которые можно задействовать. Там есть свои древности, места силы. Как здесь, на Урале, – Аркаим, там – Дольмены. В принципе, то, что мы сейчас делаем, работая в своих кабинетах, это неправильный подход. Древний человек всегда искал места силы, это была точка в пространстве, которая обладала особой энергетикой. Великое дело находить такие места. Там задействована не только работа шамана, но и природы – все вместе. И тогда может произойти что-то особенное…  

​

Какое Ваше самое большое разочарование (книга, школа, идея, подход)? 

​

Я не скажу, что чем-то был так сильно очарован, кроме юнгианства, которым очарован до сих пор. Просто в силу критического мышления довольно быстро понимаешь, что во всем есть те или иные недостатки, поэтому не ждешь слишком многого. Но если не создавать завышенных ожиданий, то не будешь и разочаровываться. В этом смысле юнгианство просто превзошло мои ожидания, в отличие от других направлений. Поэтому я здесь. 

​

Лев Аркадьевич, как Вам на Урале? Есть ли места, куда хотелось бы вернуться? 

​

Я не так много где был на Урале, хотя последние Летние Школы прошли именно здесь: Иремель, Тургояк, Верхотурье, Аркаим… Обычно, когда я куда-то приезжаю, меня больше интересует не экспресс-знакомство – «галопом по европам», а возможность походить своими ногами. Пожить в ландшафте, почувствовать энергетику. Этого мне часто не хватает. А когда природа такая замечательная, как на Иремеле в тот раз, то поход нужен обязательно! Многое происходит именно во время физического пребывания – перерабатывается и проясняется.  

​

Мы начали с перверзий, а заканчиваем шаманизмом и местами силы… В этом тоже проявляется жизнь души? 

​

Я исхожу из идеи Джеймса Хиллмана, что душа проявляется во всем, что впечатляет наше воображение, поэтому терапия происходит повсюду в мире. Шаманы, священники, психотерапевты, в равной степени, как и гении в искусстве, и психические больные, – исцеляют нас, потому что помогают выйти за пределы ригидного эгоцентрического мировосприятия. Именно в этом освобождении, и ни в чем другом, заключается миссия психотерапии и любых духовных практик.